Даррелл Швейцер (Darrell Schweitzer), Discovering Modern Horror Fiction, том 1, ISBN 978-1587150104, Borgo Press, 1985
Внимание, в статье содержатся спойлеры!
Хоррор-произведения Карла Эдварда Вагнера представляют лишь малую часть его работы. Он обладает многими талантами, но известен прежде всего благодаря энергичным новаторским романам в жанре sword-and-sorcery о бессмертном авантюристе Кейне. А так же как смелый и остроумный колумнист Fantasy Review, редактор The Year's Best Horror Stories издательства DAW Books, редактор и соучредитель небольшого издательства Carcosa Press, выпускающего сборники рассказов, выходивших в старых палп-журналах. Он получил степень по медицине и психиатрии, но мечтал стать писателем, еще будучи подростком, так что когда работа над книгами о Кейне заставила его выбирать между медициной и писательством, он выбрал второе.
К тому же Вагнер — южанин, он родился в Ноксвилле, штат Теннесси, в 1945 году. И большой поклонник как «палп-», так и «литературного» фэнтези. Так что на его творчество оказывают влияние три основные силы. Южный колорит, придающий его произведениям характерный дух. Медицинское и психиатрическое образование, предоставляющее материал и реалистичные детали для рассказов. (Как минимум однажды это стало проблемой. Издатель вернул рассказ, назвав персонаж неубедительным. «Вы когда-нибудь общались с настоящим маньяком?» — спросил он. Но Вагнер действительно общался! Проблема в том, что маньяк был как раз настоящим, а не взятым из какого-нибудь фильма.) И его действительно обширное знание жанра. К тому же, нельзя пропустить еще одну вещь: окружающий мир. Современная культура и события находят отражение в произведениях Вагнера. Его никак не назовешь оторванным от мира затворником, запершимся в четырех стенах.
Его замечательные рассказы, написанные до 1982 года, собраны в книге «В пустынной местности» (In a Lonely Place), изданной Warner Books. С тех пор он написал только два рассказа, которые появились в Whispers IV, издаваемом Стюартом Шифом, и в сборнике, выпущенном к конвенту Всемирного общества Фентези за 1983 год.
Лучшие из этих рассказов — похожи на американские горки, по которым читатель катится в безумие и ужас. За скромным началом следует неожиданный спуск, практически буквально — как, например, в одном из самых впечатляющих из них, «Река ночных грез» (The River of Night’s Dreaming). В этом рассказе женщина-преступник убегает из попавшего в аварию тюремного автобуса, проплывает вдоль набережной и попадает в дом, где живет очень странная женщина. Беглянка обнаруживает, что застряла в видении, основанном на книге Роберта Уильяма Чамберса «Король в Желтом», и после множества кошмарных приключений и, возможно, убийства, она вновь ныряет (через окно) — на этот раз навстречу смерти. Мы узнаем, что она параноидный шизофреник, который может оказаться полностью во власти своих видений, если надолго прекратит принимать лекарство, что, вероятно, и происходит. Но мы так до конца и не понимаем, где заканчивается реальность и начинается бред, и не позволяет ли (как предполагал Артур Мейчен во многих своих произведениях) расстроенный рассудок этой женщины видеть ужасную реальность, недоступную «нормальным» людям.
Ужас рассказа происходит из этой неуверенности, а события основаны на собственной эмоциональной логике, что выходит за пределы опыта реального мира. Интересно, что в интервью, данном Джефри Эллиоту, Вагнер заметил, что Чамберс «создает искусственные препятствия для полного понимания — подобно художнику, предпочитающему изображать бесформенный, неясный ужас вместо, скажем, тщательно отрисованных оборотней». Определенно, некоторые истории в «Короле в Желтом» именно таковы, и становится ясно, что Вагнер использовал эту технику как нельзя лучше.
Название рассказа взято из «Шоу ужасов Рокки Хоррора». «Тьма должна течь по реке ночных грез». Она вытекает из тьмы человеческого разума, можем сказать мы, но там, где «Рокки Хоррор» лишь дразнит нас, Вагнер действует безжалостно.
Другое большое выдающееся произведение (которое уже завоевало World Fantasy Award) также взяла свое название из «Рокки Хоррор». Там есть слова об «эротических кошмарах сверх всякой меры», и, конечно же, рассказ «Сверх всякой меры» (Beyond Any Measure) именно таков. Это история двух молодых женщин, живущих в современном Лондоне, успешно смешавшая в себе элементы самой современной культуры: рок-музыку, кокаиновые вечеринки и целую коллекцию перегибов, — со страстным декадансом, который только и приличен социально активному вампиру с чувством вкуса. Но подо всем лоском кроются разрушение и смерть. И опять, в рассказе спрятаны несколько слоев реальности, имеющих собственную запредельную кошмарную логику. Ван Хельсинг наших дней разрешает большую часть загадок, но не способен убедить кого-либо еще. Полиция называет финальный кошмар «ритуальным убийством, совершенным бандой больных дегенератов», что, несомненно, они сделали бы и в реальности. Любой полицейский, вздумавший включить в отчет разложившиеся трупы вампиров, немедленно оказался бы на другой работе — или в заведении вроде того, где не так давно работал доктор Вагнер. Мы остаемся совершенно беспомощными перед лицом того, что не должно случаться в нашей реальности.
«Патрон 22 Свифт» (.220 Swift) — прямая модификация «Черной печати» Артура Мейчена из «Трех самозванцев». У Мейчена показана раса выродившегося «малого народца» в Уэльсе, Вагнер же поселяет «младшую расу» в холмах Апалачей, где эти существа скрываются под землей, охраняя закопанные сокровища, точно как у Мейчена. Рассказ является (если вы простите выражение) сокровищницей местного фольклора, частично настоящего, и, возможно, немного — придуманного. Это реверанс в сторону Веллмана (ссылка на его полностью выдуманный рассказ «Шонокины» — и все равно Веллман получал письма от людей, утверждавших, что они реальны!). Он помог Вагнеру в изучении легенд «древних», потерянной расы «малого народа», якобы едва создавшего цивилизацию на юге Штатов, но тут же вытесненного под землю пришедшими индейцами, а затем испанцами. Но они упорно цепляются за жизнь, и очень опасно искать их или пытаться отыскать их сокровища, так же, как опасно искать контактов с «малой расой» у Мейчена. В конце «Черной печати» герой отправляется в ночь, чтобы доказать свои теории — и от него мало что остается. Герой Вагнера делает так же — и возвращается странно преображенным. Он становится их лидером. Не в пример прочим персонажам Вагнера (или героям хоррора в целом), он обнаруживает, что имеет более общего с забытой расой, нежели с человечеством. Он принимает собственное отличие, и его суждения изменяются на противоположные, как только он становится частью иной жизни за пределами человеческого понимания.
«Там, где кончается лето» (Where the Summer Ends) — гораздо более привычная история о злобных созданиях, что скрываются в зарослях кудзу в Ноксвилле, штат Теннесси. Рассказ прекрасно написанный, но предсказуемый. Он возвышается над средним уровнем за счет создаваемого настроения и получает большую часть своей силы из воображения — и от кудзу (пуэрария дольчатая). Кудзу, чего могут не знать читатели, живущие в других частях страны, — это вьющееся растение, в невероятных количествах произрастающее на юге. Оно походит на виноградную лозу, но без плодов, которая может вырасти за день на фут и больше. Когда-то кудзу было привезено из Японии как корм для скота, но коровы не пожелали его есть, и растению позволили расти вольно — слишком вольно, пожалуй, как часто случается с подобными экологическими просчетами. Автор данной статьи, урожденный янки (житель северных штатов — прим. переводчика), впервые увидел кудзу во время поездки в Атланту в 1982 году. Мы ехали всю ночь, я проснулся в смутных предрассветных сумерках и увидел некую темную массу, накатывающуюся как неподвижно застывший океан. Когда взошло солнце, я разглядел, что это растения, полностью покрывающие огромные пространства. На месте затянутых ими деревьев — и даже домов? — виднелись бесформенные возвышения. Точно так же, как под холмами в «Патроне 22 Свифт», под зарослями могло скрываться множество загадок. Это идеальное оформление для рассказа Карла Вагнера.
Прочие истории из сборника «В пустынной местности» интересны по-разному. «Среди Сосен» ( In the Pines) — еще одна история о вампирах, на этот раз в окружении природы штата Теннеси, а беды начинаются с того, что герой обнаруживает хижину, наполненную старыми номерами Weird Tales. «Палки» (Sticks) — очень «внутренний» рассказ о значимых в области фэнтези фигурах, в нем присутствуют тонко замаскированные образы Ли Брауна Кои и Огаста Дерлета (и смутный призрак Говарда Лавкрафта на заднем плане), но дальше история разрастается и становится одной из немногих современных продолжений Мифов Ктулху, способных по-настоящему напугать. (Большая их часть пишется по стандартной формуле, скатывающейся к ностальгической шутке. Вагнер начинает с ностальгической шутки, которую развивает в нечто большее.) Этот рассказ в 1975 году завоевал приз Британского Общества Фентези и был номинирован на приз Всемирного Общества Фентези. «Четвертая печать» (The Fourth Seal) — отлично исполненная история о паранойе вокруг медицины, о врачах, распространяющих болезни, чтобы не остаться без работы. В этой-то истории и присутствует маньяк, в которого отказывался верить издатель. Вся обстановка описана на основе личного опыта Вагнера.
Из двух опубликованных недавно рассказов «В чьи руки» (Into Whose Hands) (вышедший в Whispers IV), говорящий, опять же, о паранойе (в более прямом, психиатрическом смысле на этот раз) полностью основан на фактах из жизни автора. Действие происходит в лечебнице для душевнобольных, где совершенно обычными являются заявления некоторых пациентов о том, что врачи что-то замышляют против них. Из-за этого туда обычно и попадают, правда? Но Вагнер играет на деталях, — зачастую несовместимых, — покуда правда и ложь в происходящем не переплетаются куда сложнее, чем в «Четвертой печати».
Рассказ, опубликованный в программном сборнике, «Не монстр и не человек» (Neither Brute nor Human) — еще одна «внутренняя» история о двух авторах фентези, поднявшихся «из грязи в князи» (опять же, здесь присутствует атмосфера вполне реальных конвентов, издательских домов и тому подобное), покуда одному из них не приходится заплатить Высокую Цену Славы. Такого рода вещи, написанные автором (а кто, кроме него, мог бы написать их?) следует воспринимать с определенной долей скепсиса. Некоторая доля мнимого исполнения желаний, показного презрения к недоступным высотам и нарциссизма очевидна, но неизбежна. Сложно воспринимать подобный рассказ всерьез, и он едва ли забавен. Читатель может развлекаться, разве что пытаясь вычислить реальных людей, но мне кажется, — а мне приходилось бывать на многих конвентах и по крайней мере вскользь познакомиться со всеми видными фигурами в отрасли, — что все они выдуманы.
Если же забыть эти не всякому понятные шутки, скромный вклад Вагнера в литературу ужасов требует огромной работы. Его сюжеты не оригинальны, — по крайней мере, поначалу, при поверхностном взгляде — но множество деталей неповторимы. Он полностью владеет материалом и искусно лепит из него самые разнообразные формы. Он гениальный провинциал. Но что еще важнее, он достиг слияния викторианского стиля классических рассказов ужаса (присущего Мейчену и Чамберсу) с современным хоррором. В отличие от авторов 19-го века, он может привнести в свои произведения секс. Он так и поступает там, где это ему необходимо, но помнит (в отличие от некоторых современных авторов) о необходимости границ и прелести двусмысленностей. Он умудряется создавать традиционные — и не очень — вещи совершенно новым образом, в очень живой, современной манере, что делает образ рушащегося вокруг персонажей физического и духовного мира уникально мощным. Это материал настоящего кошмара. Если когда-нибудь Вагнер решит написать роман в таком духе, результат будет, без сомнений, впечатляющим. Он однозначно уже стал мастером короткой формы.
